Недействительность платежа должника при банкротстве

Платеж должника, имеющего обязательства перед кредиторами, в том числе с ненаступившим сроком исполнения, совершенный в отношении заинтересованного лица не ранее чем за три года и не позднее чем за шесть месяцев до принятия заявления о признании банкротом, может быть признан недействительным на основании п. 2 ст. 61² Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” при наличии у этого платежа признака безвозмездности (в случае его совершения в отсутствие обязательства)

Судебная практика

Общество (заемщик) в лице X. и X. (займодавец), действующий как физическое лицо, подписали договор о предоставлении обществу беспроцентного займа.

Вскоре после этого общество заключило с компанией договор поставки, во исполнение условий которого компания поставила обществу товар. Общество не исполнило обязательств по оплате поставленного товара, и в рамках другого дела судом с общества в пользу компании была взыскана задолженность по этому договору поставки.

При этом общество перечислило денежные средства X. в качестве погашения задолженности по договору беспроцентного займа.

Впоследствии на основании заявления компании возбуждено производство по делу о банкротстве общества. В рамках дела о банкротстве требование компании (единственного кредитора) признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов.

В рамках дела о банкротстве конкурсный управляющий должника обратился в суд с заявлением о признании недействительными указанных операций по перечислению должником денежных средств X., а также о применении последствий недействительности этих операций.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявление оставлено без удовлетворения.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ 15 ноября 2018 г. отменила названные судебные акты и направила обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям (№ 301-ЭС18-9388).

В рассматриваемый период должник полностью контролировался X., который от его имени принимал все управленческие решения.

Конкурсный управляющий обращал внимание на то, что поведение X. не соответствовало стандартам добросовестности и было направлено на причинение вреда кредитору с одновременным сокрытием информации обо всех совершаемых должником операциях. Так, после реализации товара, полученного от компании, погашения за счет выручки задолженности перед собой, X. совершил действия, направленные на отчуждение единственного актива должника (недвижимости), прекратил свое участие в его уставном капитале, передал корпоративные полномочия иному лицу, которое сменило место нахождения должника. Впоследствии новое, номинальное, как полагал управляющий, руководство должника не передало управляющему документацию должника.

Возражая относительно заявленных требований, X. ссылался исключительно на то, что спорные платежи совершены более чем за год до вынесения судебного решения о взыскании задолженности в пользу компании.

Однако обязательство должника перед единственным независимым кредитором - компанией, о котором доподлинно было известно X., являлось бесспорным, поэтому сам по себе момент вынесения решения о взыскании задолженности в данном случае не имел правового значения для правильного разрешения спора.

При этом X. не представил доказательств реальной передачи денежных средств по договору займа, не дал каких-либо пояснений относительно того, как расходовались эти средства должником, находящимся под его единоличным контролем, какие цели он преследовал при отчуждении единственного актива должника, куда была направлена выручка от реализации недвижимости, каковы истинные мотивы передачи корпоративного контроля над должником третьему лицу после того, как у должника не осталось каких-либо активов и его приобретение не могло заинтересовать разумного и добросовестного участника гражданского оборота.

Таким образом, в ходе рассмотрения дела были выявлены два обстоятельства. С одной стороны, арбитражный управляющий, не имеющий доступа к полной документации должника, привел убедительные аргументы в пользу того, что действия X. обладали признаками взаимосвязанных, преследующих единую противоправную цель - лишение компании возможности получить какое-либо удовлетворение. С другой стороны, X. отказался раскрыть информацию о движении контролируемых им денежных потоков, не подтвердил, что образовалось сальдо в его пользу, т.е. существовало реальное долговое обязательство, в счет исполнения которого X. получены спорные денежные средства. При этом X. имел реальную возможность опровергнуть доводы процессуального оппонента.

По смыслу разъяснений, данных в пп. 5-7, абз. 3 п. 9.1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 “О некоторых вопросах, связанных с применением главы III¹ Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, платеж должника, имеющего обязательства перед кредиторами, в том числе с ненаступившим сроком исполнения, совершенный в отношении заинтересованного лица не ранее чем за три года и не позднее чем за шесть месяцев до принятия заявления о признании банкротом, может быть признан недействительным на основании п. 2 ст. 61² Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” при наличии у этого платежа признака безвозмездности (в случае его совершения в отсутствие обязательства).

Суды не оценили в совокупности доводы конкурсного управляющего и поведение X. в ходе судебного разбирательства, по сути, уклонившегося от дачи пояснений, не проверили факт существования реального заемного обязательства должника перед X.

Кроме того, и при наличии реального заемного обязательства его погашение могло быть признано недействительным. Согласно правовой позиции, изложенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 12 февраля 2018 г. № 305-ЭС15-5734(4,5), возврат мажоритарным участником не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки финансирования, ранее предоставленного им для завуалирования кризиса, в ситуации, когда должник в силу п. 1 ст. 9 указанного Закона уже обязан был обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве, является злоупотреблением правом со стороны выдавшего заем мажоритарного участника.

Соответствующие обстоятельства судами также не проверялись.